Le Storybook

Phil Collins – Do You Remember

Во дворе дома, где я родилась и выросла, есть маленькая пекарня, которая, кажется, была там всегда – её стены помнят ещё мою прабабушку, деда, отца, хотя все они давно нас покинули.

Когда мне было лет шесть-восемь, мама частенько отсчитывала звенящие монеты и, доверительно сложив их горсткой в мою ладонь, отправляла меня в пекарню за хлебом, и я по сей день помню, как поднималась по каменным ступеням и робко стучала в тяжелую металлическую дверь, за которой находится цех.

Через минуту-две дверь со скрипом открывалась, обдавая меня таких облаком ароматов, что тут же подкашивались ноги и сводило живот, и на пороге появлялась молоденькая девушка в белом колпаке и обильно присыпанном мукой фартуке. 
Она принимала заказ, забирала монетки и ненадолго удалялась, чтобы вернуться уже с пакетом в руках.

От пекарни до дома – ровно полторы минуты ходьбы, но я всегда успевала съесть треть буханки горячего, едва испеченного хлеба, мякиш которого мне так нравилось сжимать в ладони, превращая в тонкие блинчики или же скатывая в идеально круглые комочки (за что мама меня, конечно, ругала).

Пекарня по-прежнему здесь, на своем месте.
Более того, в ней работают те же самые люди, те же знакомые лица, только теперь в уголках их глаз появились паутинки морщин, а в волосах блестит серебро.
Нынче они делают не только хлеб, но и пирожные, торты, кексы, и уже не нужно подниматься вверх по каменным ступеням и стучать в тяжелую металлическую дверь, ведь у входа в здание появился небольшой киоск с улыбчивой продавщицей в окошке.

Это воспоминание – одно из многих, что сохранились во мне с тех далеких времен, когда горстка монет казалась сокровищем, а вылазка за "батоном и половинкой украинского" – захватывающим путешествием.
И особенно осознаешь ценность таких мелочей уже в зрелом возрасте, когда возвращаешься в родные места.
В эти тихие весенние дни я много думаю о том, какими будут воспоминания мальчиков об их детстве. 
Какие из тех моментов, что мы проживаем здесь и сейчас, они запомнят навсегда?
Что опустится глубже в их восприимчивые сердца и окажется по-настоящему важным через пять, десять, двадцать лет, когда они вернутся сюда и пройдут по своим же, давно оставленным на асфальте следам?
Сейчас мы живем на моем родном Печерске и часто гуляем в Ботаническом саду, с которым у меня связано множество приятных моментов.
Господи, я даже помню то эскимо на палочке, завернутое в тонкую хрустящую фольгу, которое продавалось в магазинчике с "Чипом и Дейлом", коряво наклеенными на витринное стекло.

Мы ходим по тем же "коротким дорогам", по которым я ходила совсем ребёнком, болтаем, смеемся, падаем, сдираем коленки, едим мороженое и отпускаем в небо воздушные шары.

Я словно попала в машину времени, которую кто-то собрал и запустил лично для меня, но никак не могу привыкнуть к тому, как сильно я изменилась...
Здесь мне было шесть, восемь, десять, пятнадцать.
Но никогда двадцать восемь. 
Никогда.
Никогда.
Translation

We temporarily live in a place where I was born and raised, and I have so many flashbacks from my childhood that I can't stop thinking about the memories that we now create for our kids.

We spend time in Botanical garden that I know so well since I was a little girl, we take the same "short ways" that I used to take, we talk, we laugh, we eat ice cream, we fall down and we tear off our knees.

And I keep asking myself:  "What will they remember?", "What will be important for them in five, ten, twenty years from now?".
Will these simple things become their intimate treasures?