Thursday, April 2, 2015

Alexandre Desplat — A String of Pearls

На первом этаже старого кирпичного дома №17 расположилась маленькая букинистическая лавка месье Герена и не менее крошечный цветочный магазин сестер Шаплен.
Пожалуй, если бы не они, случайный прохожий и не заметил бы темное невзрачное здание, зажатое между двумя куда более внушительными и современными.
Кажется, ему чертовски тесно, оно ворчит и толкается, но никак не может сдвинуться с насиженного места.

В доме №17 шесть этажей, сорок восемь квартир, сто пятьдесят два жителя, одна консьержка и два бродячих кота, обитающих на чердаке.
Лифта здесь нет и, чтобы подняться наверх, нужно преодолеть ряды узких каменных ступеней, исписанных загадочными, изрядно потертыми надписями на латыни.
Говорят, это дело рук одного лекаря, который некогда жил в этом доме и организовал подпольную аптеку прямо в собственных апартаментах.

Человеку любознательному путь по лестнице непременно придется по душе, но мадам Сесиль Ламбукас из квартиры №24 преодолевать его становилось с каждым днем всё сложнее.
Совсем недавно ей исполнился 71 год и, хоть она и выглядит гораздо моложе, но невидимый груз прожитых дней изрядно давит ей на плечи и хрустит в коленях при ходьбе. 

*    *    *
На протяжении вот уже двадцати лет мадам Ламбукас ежедневно осуществляла один и тот же ритуал: просыпалась на рассвете, надевала элегантный белый костюм и маленькую шляпку, брызгала на запястья любимые духи и неспешно спускалась в пекарню, находившуюся в доме напротив.

В пекарне её ждал улыбчивый месье Клеман — немного полный и румяный, как спелое яблоко, в своем неизменном накрахмаленном колпаке и кипенно-белом переднике. 
Они с Сесиль застревали у прилавка минимум на полчаса, болтая о погоде и последних новостях, после чего Клеман заворачивал в хрустящую бумагу один миндальный круассан, два эклера со сливочным кремом и лимонную тарталетку, украшенную взбитыми сливками, а его милая собеседница расплачивалась и, пожелав продавцу хорошего дня, удалялась, чтобы насладиться завтраком уже на своем балконе.

Так продолжалось изо дня в день, пока однажды утром, традиционно спустившись за свежей выпечкой, мадам Ламбукас не оказалась у закрытой двери, за стеклом которой виднелась записка: "Пекарня закрыта на неопределенное время из-за скоропостижной кончины мсье Клемана".
Трижды пробежавшись глазами по буквам, Сесиль глубоко вздохнула и, медленно снимая шляпку со своей головы, принялась оглядываться по сторонам.

Смерть одного добродушного старика никак не повлияла на жизнь улицы — случайные прохожие по-прежнему спешили по своим делам, машины сигналили, и голуби то и дело взлетали ввысь, испуганные стаей бездомных собак.
Но внутри одной маленькой женщины что-то безвозвратно сломалось.
Она прижала шляпку к груди и, опустив глаза, поспешила домой. 
by Paris in Four Months
*    *    *
Апартаменты мадам Ламбукас находятся прямо под чердаком, и ей каждый раз приходится преодолевать целых шесть этажей, чтобы вернуться домой.
Иногда она вынуждена останавливаться на середине пути и садиться на ступеньки, чтобы отдышаться и набраться сил, а порой и вовсе просить о помощи проходящих мимо соседей.

Тогда, в тот самый день, когда мсье Клемана не стало, мадам Ламбукас просидела на лестнице целый час и приняла судьбоносное решение — впредь никогда не покидать родимых стен.
Время для неё остановилось, и ступени, казалось, выросли еще на несколько решающих сантиметров.

Наконец, добравшись до квартиры, Сесиль дважды провернула ключ в дверном замке, проскользнула внутрь и, бросив прощальный взгляд на лестничную клетку, быстро закрылась изнутри на все возможные защелки.
Больше нет смысла искать счастья извне. Там не осталось никого и ничего.
by Paris in Four Months
*    *    *
С небольшого балкона квартиры №24 открывается поистине кинематографический вид на парижские крыши.
Здесь идеально уместился небольшой круглый столик, два кованых стула, горшок с геранью и старенький патефон. 

По давней традиции Сесиль всегда трапезничает именно здесь — долго, неспешно, смакуя каждый кусочек пищи и каждый глоток шампанского.
Когда она была помоложе, любила выкурить на балконе сигаретку-другую под Сержа Генсбура и Джейн Биркин, но в день своего 50-летия резко отказалась от этой привычки, оставив себе лишь радости хорошего вина и вкусной еды.

С того дня, как мадам Ламбукас приняла решение не покидать квартиру, за провизию и напитки начала отвечать Мари — девушка, приехавшая в Париж из французской глубинки с мечтой поступить в Сорбонну на факультет изящных искусств.
Мечта так и не сбылась, и она осталась в столице, хватаясь за любую работу, а свободное время посвящая музеям, художественным галереям и многочисленным книжным лавкам. 
Она была хороша собой, умна и прекрасно воспитана, и своей единственной дурной привычкой считала шоколадные трюфели с коньяком.

Мадам Ламбукас нашла девушку по объявлению в газете и тут же позвонила ей с предложением встретиться с глазу на глаз, чтобы обсудить обязанности и оплату.
Мари приехала на следующий день.

by Paris in Four Months
*    *    *
Charles Aznavour — Mes Emmerdes

Услышав, что Сесиль Ламбукас исполнился 71 год, девушка ожидала увидеть старушку, чье лицо и руки посекли глубокие морщины, чьи движения тяжелы, а голос прерывист, потому, когда дверь открыла ухоженная женщина с алой помадой на губах, девушка решила, что ошиблась адресом.
Bonjour! Вы, наверное, Мари? — опередила её Сесиль, и жестом пригласила незнакомку войти.

В доме пахло пряностями — тимьяном и душистым перцем. 
Мадам Ламбукас еще на пороге объяснила, что сегодня на ужин boeuf bourguignon, бутылочка pinot noir и немного классического Шарля Азнавура, пастинку которого она с трудом нашла среди прочих.
Пока юная гостья осматривала квартиру, Сесиль включила патефон и убежала на кухню за тарелками и бокалами.
У Мари же появилось время, чтобы осмотреться вокруг.

Это было невероятное место.
Сразу у входной двери  репродукция "Женщины в шляпе" Модильяни, на комоде — календари с работами Поллока, Малевича, Дали. 
Из небольшого коридора всего два шага до гостиной, где сразу бросается в глаза книжный стеллаж до потолка и стопки переплетов на каминной полке и изящном журнальном столике.
Тут в основном художественная литература и книги об искусстве — живописи, скульптуре, музыке и кино.
На полу ближе к балкону — ящики с пластинками, а сразу за ними — пустой винный шкафчик и стеклянная вазочка с пробками. 
by Making Magique

 Вы — парижанка— отозвалась с балкона мадам Ламбрукас.
— Нет. Я даже не француженка, если быть честной. Мы с мамой приехали во Францию из Украины, когда мне было полтора года. До семнадцати лет я жила в Сен-Реми-де-Прованс.

Украина? Как интересно! Сесиль вплыла в комнату с двумя бокалами в руках. Один протянула собеседнице, сделала маленький глоток из второго и, откинув с лица прядь серебряных волос, жестом пригласила Мари сесть на диван.  Это одна из тех стран, о которых я почти ничего не знаю. Увы. Мама с вами в Париже?
О, нет... Она умерла три года назад. Когда её не стало, я собрала вещи и уехала из Сен-Реми. Не могла там больше оставаться.
Понимаю. Примите мои соболезнования.

Мадам Ламбукас чуть прищурила глаза, пристально посмотрела на Мари и, выдержав короткую паузу, спросила: 
— У вас есть опыт подобной работы?
— Нет. Но я быстро учусь.
— Чем же вы зарабатывали на жизнь все эти годы?
— Всем по чуть-чуть. Я была официанткой, курьером, горичной, продавала воздушные шарики, раздавала листовки, выгуливала собак...
— А что вы любите? Чем увлекаетесь? 
— Искусством, — замялась Мари.
— Вы рисуете?
— Что вы, я зритель, слушатель, не более. Сама я абсолютно бездарна.

Сесиль расплылась в улыбке и, наклонившись вперед так, словно кто-то может подслушать, прошептала:
— Нет бездарных людей. Есть люди, которые мало пробовали.
— Я хотела...
— Если вы согласны, работа ваша. В ваши обязанности будет входить закупка свежих продуктов, вина, журналов и книг, обмен дисков с фильмами, ремонт платьев, туфель и шляпок (по надобности)...
Я согласна! перебив Сесиль, звонко выкрикнула Мари. Я готова приступать.
— Послезавтра удобно? Мы с вами как раз допиваем мою последнюю бутылочку вина.

by Making Magique
*    *    *
Уже к следующей встрече Сесиль заказала une baguette de campagne, три мясистых томата, пучок ароматного базилика, голубой сыр и sauvignon blanc из долины Луары. 
Мари уточнила, не нужно ли её хозяйке что-нибудь более основательное, но мадам Ламбукас рассмеялась в ответ: "Мне 71 год. Жить осталось чертовски мало, и я не буду тратить свои бесценные дни на овсянку".

В тот вечер женщины ужинали на балконе.
Говорили о Магритте и Климте, Хемингуэе и Чехове, Гарреле и Мастроянни.
Сесиль оказалась безумно интересной.
Её мать была актрисой, отец — пианистом, а она написала два романа и объездила полмира c рюкзаком за спиной.

Не верю! — звонко смеялась Мари, расслабленно откинувшись на спинку стула. Она сидела напротив своей собеседницы, закинув ноги на балконные перила. Не верю, и всё тут!
— Клянусь, это правда! продолжала Сесиль, ловко выдергивая из пиалки с виноградом самую сочную гроздь. Его звали Поль. Любовь моей молодости. Мы познакомились в Сорбонне.
Вы учились в Сорбонне? О, Господи! В самой Сорбонне? На каком факультете?
— Я изучала философию. Родители безумно мною гордились, но случился "красный май", и я стала одной из "soixante-huitards", — бунтаркой, которая хотела от жизни всего и сразу. Я встретила Поля, влюбилась, бросила университет и уехала путешествовать. Мама была вне себя, а отец и вовсе грозился никогда больше со мной не разговаривать.
— Но всё обошлось?
Да. Несколько лет скитаний, разбитое сердце, татуировка на спине, и я вернулась в Париж. Сесиль улыбнулась и легкая, едва уловимая тень грусти пробежала по её лицу. Еще вина?

Мари встрепенулась и взглянула на часы:
— О, нет, спасибо. Я и не заметила, как опустошила бокал. Увы, мне пора бежать.
Хорошее вино в правильной компании всегда пьется незаметно. Куда спешите?
У моего друга сегодня первая выставка в маленькой галерее на Монмартре, и я обещала его поддержать.
— Да-да, конечно, я всё понимаю. Он — художник?
Фотограф. Приехал из Сербии около года назад и потихоньку завоевывает Париж. Прошу вас, не трогайте, я уберу.

Рука Сесиль зависла в воздухе с пустой тарелкой из-под закусок, но женщина лишь отмахнулась от помощи:
 Мари, я еще способна делать это сама. Бегите же! Жду вас в четверг.

by Paris in Four Months
*    *    *
К следующей встрече с мадам Ламбукас Мари подготовилась основательно купила свежие мидии, сливки, шафран, пучок лимонной травы и нежнейшие белые розы для журнального столика в гостиной.
Когда она поднялась на этаж, двери в квартиру были настежь открыты, а её хозяйка сидела на кухонном полу с буклетом туристического агентства в руках и что-то тихонько нашептывала себе под нос.

— Мадам, осторожно заговорила Мари. У вас всё в порядке? Двери...
— Да-да, простите. Должно быть, я выгляжу нелепо. Приходил почтальон, принес рекламные брошюры, и я...

Мари поставила пакеты с продуктами на стул и медленно опустилась на пол рядом с Сесиль
Буклет, который женщина так внимательно рассматривала, пестрил картинками с пейзажами Калифорнии, телефонами туроператоров и адресами придорожных отелей.
Мадам Ламбукас водила указательным пальцам от строчки к строчке, жадно впитывая каждое печатное слово, и останавливалась, казалось, на знакомых ей местах.
   
Вы там были? — спросила Мари.
Да, вот здесь, у Горы Спасения. Мы с другом почти месяц прожили у её подножия в потрепанном "Фольксвагене". Только и делали, что пели песни под гитару и читали друг другу стихи, — улыбнулась Сесиль. 
— Он был хиппи?  Ваш друг?
— Да, чертов старикашка! Мне по жизни везло на таких. Поможете мне подняться? Я займусь мидиями, а вас попрошу включить что-нибудь легкое, для души.

Мари встала, поддержала хозяйку за руку и, оставив её на кухне разбирать продукты, прошла в гостиную. 
Один из ящиков с винилом стоял на коврике у дивана видимо, мадам Ламбукас перебирала свои пластинки совсем недавно, и не успела вернуть их на прежнее место.
А с поверхности журнального столика на девушку смотрели лучистые глаза Жака Бреля.

by Making Magique

Jacques Brel Ne Me Quitte Pas

Мари перевела взгляд на стену над комодом она была практически полностью завешана картинными рамами разных размеров и форм
Там, за тонкими стеклами, жили своей жизнью черно-белые фотографии самой Сесиль, сделанные во время её многочисленных путешествий.

Вот она смеется и машет рукой, стоя на мосту Риальто в Венеции.
Вот, обернувшись через плечо, бросает беглый взгляд на фотографа, который, видимо, окликнул её секунду назад на одном из перевалов у реки Урубамба. 
И тут же, в круглой раме правее её силуэт на фоне Храма солнца в Мачу-Пикчу. 

Вот мадам Ламбукас в пилотной шапке и очках опирается на "кукурузник" Ан-2 наверное, только что после полета. 
Её руки сложены на груди, и она сияет такой широкой улыбкой, будто никогда прежде не знала, как это по-настоящему гордиться собой.

Вот мраморный Тадж-Махал, ступени Ангкор-Вата и бухта Халонг с её крошечными островками на лазурной поверхности воды. 
А вот снимок за столиком в вагоне-ресторане "Восточного Экспресса", где Сесиль позирует фотографу в элегантном красном платье, маленькой шляпке с вуалью и бокалом шампанского в руке.  

— Когда вы путешествовали в последний раз? поинтересовалась Мари, едва хозяйка вошла в комнату.
— Почему вы спрашиваете?
— Эти фото...
— Если быть точной, то двадцать один год назад, в мае 1994-ого. Подвиньте газеты, пожалуйста, я поставлю блюдо с сырами.
А где вы были тогда?
В Чикаго. 
Как здорово!
Да, я люблю этот город.
И с тех пор вы не уезжали из Парижа?
Нет.
Почему? 
Вы купили тунца?
Что? растерялась Мари.
 Тунца. Я хотела завтра приготовить "Нисуаз", помните? Яйца, томаты черри, салат, фасоль... мадам Ламбукас глубоко и демонстративно вздохнула, и тут же спешно удалилась на кухню, бормоча под нос что-то о тонкостях прованской кухни.

by Making Magique
 *    *    *
С каждой новой встречей Мари всё сильнее влюблялась в свою хозяйку.
Казалось, эта женщина прожила не одну, а множество удивительных жизней, каждая из которых могла бы превратиться в отдельный захватывающий роман.
Сесиль охотно рассказывала девушке о странах, в которых побывала, о мужчинах, которых любила, о вине, которое пила, и роскошных нарядах, которые носила.

Мари заметила, что, чем ценнее воспоминание, тем тяжелее мадам Ламбукас давалось проговаривать его вслух.
Всё, что когда-то порождало в юном сердце наибольшее счастье, вызывало в сердце состарившемся наисильнейшую боль.
Словно душа разрывалась надвое между благодарностью за всё то прекрасное, что было на её пути, и грустью осознания, что впредь это никогда не повторится вновь.

Сесиль делилась воспоминаниями лишь в определенном настроении и неизменно заводила разговор сама.
В эти минуты следовало быть предельно осторожной, ведь, стоило переступить невидимую черту, как она сразу закрывалась и переключала внимание собеседницы на что-то другое.

Однажды, когда женщины трапезничали в квартире, спрятавшись от внезапно разразившейся грозы, мадам Ламбукас спросила:
— Когда вы в последний раз были в Украине?

Мари улыбнулась:
— Два года назад
— В Киеве?
— Нет, во Львове. Там родился и вырос мой отец. Мама всегда говорила, что сначала влюбилась в город, а потом уже в папу, и я хотела увидеть улицы, дома и соборы, в которых они бывали вместе.
— Вам понравилось?
— Очень.

Сесиль задумчиво уставилась в закрытое окно, за которым метались из стороны в сторону гонимые грозовыми ветрами деревья. 
Мари продолжила:
— Вы знаете, там повсюду брущатка, кофейни, сувенирные лавки и беззаботные уличные музыканты. Когда я была...
Но девушка не успела закончить свой рассказ её прервал звон битой посуды, внезапно пронзивший расслабленную тишину. 

Мадам Ламбукас вскочила со стула и спешно попятилась назад:
— Задела локтем бокал. Как глупо... Сидите, сидите, я сама уберу!

И, не успела Мари сказать ни слова, как женщина скрылась из виду, ведомая эфемерным чувством бессознательной зависти, что каждый раз охватывало её при упоминании городов, где она никогда не бывала. 
А вниз по белой скатерти бежала тонкая струйка красного вина, и капли одна за другой неслышно падали на пол.

by Making Magique
*    *    *
Yann Tiersen La Dispute

После того случая мадам Ламбукас долго не заводила речь о путешествиях.
Она бранила переменчивую погоду, жаловалась на соседей снизу, вспоминала идеальные тарталетки месье Клемана и пересказывала сюжеты недавно прочитанных книг всё, что угодно, лишь бы не теребить свое прошлое.
  
Вновь заговорить о Чикаго Сесиль решилась лишь через месяц в один погожий солнечный день, когда они с Мари выбрались на балкон и листали каталоги мебели в поисках нового торшера для спальни.
Женщина зависла на развороте с детским постельным бельем и, спустя несколько минут, проведенных в полной тишине, вдруг подала голос.
Мы с Фрэнком познакомились в Чикаго в 1974 году. Он был пианистом. Играл по ночам в одном маленьком клубе, курил как паровоз, обожал хороший виски, шляпы и подтяжки на резинках. Разве у меня был шанс устоять перед таким? Конечно, нет. 

Сесиль замолчала, будто бы взвешивая, стоит ли так откровенничать с помощницей, но решилась и, откинувшись на спинку стула, продолжила.
— Тогда, в 74-ом, Фрэнк позвал меня замуж. Мне было тридцать, я объездила с два десятка городов, но в моих планах были сотни, если не тысячи. Мысли о семейной жизни, доме и детях пугали меня, и я, глупая, даже не нашла в себе сил нормально поговорить. Просто сбежала среди ночи, не оставив и записки.
— Но вы встретились потом?
— Да, через двадцать лет в том же Чикаго. Столкнулись случайно в Moody's, и он позвал меня в гости. Познакомил с женой и детьми.
— Ой...
— Знаете, за всё это время Фрэнк ни разу не выезжал за пределы страны, а я успела побывать в самых экзотических уголках земного шара. За ужином они с женой слушали меня, открыв рты от изумления, и я чувствовала себя королевой мира. Рассказывала им про водопад Гюдльфосс в Исландии, про римский фонтан Треви, про Петру. А потом пришли домой дети...
— Взрослые?
Сыну было четырнадцать, дочери двенадцать. Мальчик по вечерам репетировал с группой в соседском гараже, а девочка ходила на курсы французского. Дети сели за стол, Фрэнк подогрел им еду, и я вдруг почувствовала себя лишней. Гадкое, необъяснимое чувство. Джейн, его дочь, узнав, что я — парижанка, начала забрасывать меня вопросами про "город мечты", а Колин, её брат, увлеченно обсуждал с отцом покупку новой гитары. Было шумно, весело, непривычно... И я внезапно осознала, что вечером они будут вместе смотреть кино и спорить, кто первый займет ванну, а я вернусь в пустой отельный номер с холодными наволочками и прикрученным к потолку вентилятором.

Мадам Ламбукас переслистнула страницу каталога и остановила взгляд на симпатичном торшере молочного цвета.
— Вот этот очень милый.
— Тогда вы и перестали путешествовать? — осторожно спросила Мари.
— Да, Сесиль откашлялась. — Я поняла, что не могу так больше, что я хочу свой дом. Хочу, чтобы соседи знали меня в лицо, чтобы продавцы в магазинчиках неподалеку были моими друзьями. И я осела здесь.

Мадам Ламбукас замолчала и уткнулась глазами в одну точку где-то далеко-далеко внизу — красные двери в доме напротив. 
Теперь на месте когда-то любимой ею пекарни открылся магазин техники для дома, и прежде такая аппетитная витрина наполнилась чайниками, тостерами, вафельницами и кухонными комбайнами. 
— Мари, дорогая, я так устала. Пойду полежу, если вы не против, бросила Сесиль, поднимаясь со стула, и всего через мгновение исчезла в глубине квартиры, оставив свою собеседницу с таким привычным ощущением незавершенной истории.

by Making Magique
*    *    * 
В тот вечер Мари вернулась домой около десяти, приготовила легкий ужин, выпила чаю и уснула в кресле с книгой в руках.
Около полуночи её разбудил телефонный звонок. 
— Вы не могли бы приехать ко мне? — раздался в трубке дрожащий голос мадам Ламбукас.
— Сейчас? подскочила Мари. — Что случилось?
— Мне нужны сигареты.
— Что?
— Сигареты. 
— Но вы же не курите.
— В такие ночи курю.

Мари собралась за пятнадцать минут  наспех натянула старые джинсы и белую футболку, набросила платок на плечи и, схватив с комода деньги на такси, побежала вниз по лестнице.
Когда, всего через двадцать минут, она ворвалась в квартиру №24, мадам Ламбукас
 сидела на диване в своем лучшем ансамбле перламутровом платье, крохотной шляпке с вуалью и длинных шелковых перчатках.
На её коленях лежала маленькая сумочка. 

— Вы напугали меня, с трудом произнесла Мари, переводя дыхание, но Сесиль, казалось, ничего не слышала. 
Её взгляд был устремлен куда-то вдаль  между распахнутых штор, за тонкие балконные перила и дальше в небо туда, за линию горизонта, сотканную из сотен, тысяч огоньков ночного Парижа.  

— Вы напугали меня, мадам Ламбукас.— повторила Мари. 
— Простите, я потеряла счет времени.
— С вами всё в порядке?
Скажите, вы когда-нибудь летали?
— Что?
Вы летали когда-нибудь?
— На самолете?
— Да.
— Нет, мадам, не летала.
— Если взять ночной рейс до Нью-Дели, и приземляться около пяти утра, то кажется, что садишься на остывающий костер. Словно земля тлеет под ногами, и все эти миллионы крошечных искр в твоем иллюминаторе так пугают тебя и в то же время так манят, что ты вдруг понимаешь нет, я никогда и не жила прежде... Так, существовала.
— Мадам Ламбукас, уже почти час ночи.
Вы принесли сигареты?

by Making Magique
*    *    * 
Мари присела на край дивана и протянула хозяйке пачку Marlboro. 
На журнальном столике лежала свежая туристическая брошюра — на сей раз об Индии, а рядом с ней небольшое серебряное зеркальце, инкрустированное мелкими красными камешками.
— Вы в порядке?
— Да, — ответила Сесиль.
— Вы куда-то собирались? 
— Нет, с чего вы взяли?
— Ваше платье и перчатки...

Мадам Ламбукас рассеянно взглянула на свои руки.
— Это так, просто. Чтобы не пылились.
— Вы простите меня за то, что я сейчас скажу, но, мне кажется, вам нельзя больше оставаться взаперти. Эти стены сведут вас с ума.
— Это не стены сводят меня с ума, дорогая. Это старость и одиночество.
— Глупости! Вы только посмотрите на себя. Когда вы впервые открыли мне дверь, я не поверила, что вам 71 год. Ваша помада, ваши движения, ваш вкус к вещам... Я восхищаюсь тем, какую жизнь вы прожили, и знаю, что вы можете и дальше следовать этому пути. Вам только нужно решиться покинуть квартиру. 
— Мари, мой единственный друг умер. Месье Клеман умер. Меня никто там не ждет.
— Мадам Ламбукас, секрет в том, что никогда никто никого не ждет, но кто-то кого-то всегда находит

Сесиль поправила правую перчатку и улыбнулась. Было заметно, что эта улыбка далась ей с огромным усилием.
— Спасибо за сигареты. Вам вызвать такси?
— Если вы не против, я бы осталась тут до утра. Я могу лечь на этом диване.
— Не нужно обо мне так беспокоиться.
— Дело не в вас. Просто я безумно устала.

by Making Magique

The Cinematic Orchestra  Transformation

Мари уснула практически сразу.
Едва её щека коснулась подушки, как тяжелые веки рухнули и квартира №24 исчезла из виду, словно и была все эти месяцы лишь плодом её бурного воображения. 

Мадам Ламбукас же закрыла дверь в спальню, поправила на кровати шелкое покрывало, бережно разгладив складки ладонью, и села напротив окна, аристократично сложив руки на коленях.
Она не сняла ни платья, ни перчаток, ни шляпки.
Ей не хотелось спать, и огни Парижа, казалось, переливались через подоконник, растекались по полу и, словно волны, плескались о стены комнаты. 

Перед глазами мадам Ламбукас бежала вся её удивительная жизнь  Сорбонна, "красный май", кудрявый Поль, Рим, Перу, юго-восток Калифорнии, дикие мустанги цвета утренней зари, потерянный паспорт, Агра, первый полет на биплане, "Восточный Экспресс", Фрэнк и его джаз...
Все воспоминания, словно кадры кинопленки, мелькали на белых обоях, и теплые, жгучие слёзы катились по морщинистым щекам. 

*    *    * 
Утром Мари разбудил дверной хлопок.
Девушка сбросила плед, спустила босые ноги на пол и, с трудом открывая глаза, оглянулась вокруг. 
 Мадам Ламбукас!  позвала она громко, но ответа не последовало.  Мадам Ламбукас, где вы?

В спальне Сесиль царил настоящий хаос  все платья, юбки, костюмы и шарфы, что прежде были аккуратно сложены в платяном шкафу, теперь валялись скомканные на неразобранной постели. 
Мари споткнулась о пару красных туфель и увидела, что на полу у деревянного трюмо рассыпаны и украшения хозяйки — серьги, кольца, броши и колье.

 Мадам Ламбукас!  повторила девушка, выбегая из комнаты и направляясь в кухню.  Это уже не смешно.
Впопыхах, всего на мгновение, Мари выглянула на балкон, и вдруг заметила знакомую фигуру, что садилась в такси у дома напротив там, где когда-то была пекарня месье Клемана, а ныне блестели новые вывески магазина бытовой техники.
Этой фигурой была Сесиль Ламбукас. 

by Making Magique
*    *    * 
Когда Мари, наконец, выбежала на улицу, такси уже набирало скорость.
Мадам Ламбукас сидела на заднем сидении всё в той же, нетронутой за ночь шляпке, и задумчиво смотрела в окно. 
В её руках были пластинки и туристические буклеты, а рядом, на сидении, стоял небольшой пакет со свежей выпечкой, купленной в пекарне, что находится за два квартала от дома №17. 

Сесиль так и не увидела свою помощницу, бежавшую за машиной и кричащую что-то ей вслед.
Она так и не увидела, как эта девушка остановилась на повороте, вытерла глаза тыльной стороной руки, и послала ей крепкий воздушный поцелуй.

Но та девушка, сама Мари, успела заметить глаза своей хозяйки, в зрачках которых мелькали парижские дома, деревья и лица случайных прохожих.
Это были горящие глаза, полные надежды и той удивительной разновидности страха, что бывает лишь перед хорошим приключением.
by Making Magique

Мари вернулась в квартиру и без сил рухнула на диван.
На журнальном столике лежала пластинка Жака Бреля, а на ней  записка от Сесиль Ламбукас с одной лишь фразой: "До встречи во Львове".

32 comments:

  1. Ах, как хотелось бы оказаться на месте Мари и днями слушать истории из жизни изумительной Сесиль!
    Пусть же во Львове ее найдут чудеса ;) Одно из которых - любовь... :))
    Знаешь, это были самые волшебные 20 минут за весь мой день. Еще бы, ведь я побывала в Париже в доме, где живет настоящая сказка!
    Спасибо тебе, талантливая девушка :*

    ReplyDelete
    Replies
    1. спасибо тебе огромное за такие прекрасные слова!
      я очень волновалась, что мне не удастся передать эту историю такой, какая она в моей голове. но, кажется, получилось :))

      Delete
  2. еще как! :)
    всё, теперь можно распечатывать и брать автограф ;))

    ReplyDelete
    Replies
    1. ахаха, подожди, я еще напишу :D

      Delete
  3. Оля, напишу сейчас, и еще потом, когда перечитаю уже на свежую голову)
    Получилось тонко, каждый отрывок заканчивался так, что хотелось перескакивать через строчки, чтобы прочитать следующие. Щемяще. И ЛЬвов... знаешь, особенно задевает то, что резонирует с собственной жизнью или мечтами об этой жизни - а тут два в одном флаконе - и путешествия, и материнство-отстутсвие такового... Так, более понятно смогу изложить уже поутру.
    Спасибо! Я ждала твоего рассказа. Пиши, тебе удается...

    ReplyDelete
    Replies
    1. Танечка, спасибо большое! очень жду продолжения комментария. вдохновляет меня работать дальше :))

      Delete
    2. Оленька, перечитала местами еще раз. Насколько сильным получился образ француженки - всего несколько мазков, а как ясно она рисуется. Не терпящая возражений, со своими пристрастиями, особенно мне понравилось, как задевает ее за живое "нетронутые" города. Она как невыросший ребенок бросилась искать еще одно приключение, здорово!
      И очень яркой получилась сцена с "бывшим".
      Вообще, примеряла весь рассказ на себя, а это говорит о многом - что удалось тебе вовлечь в свою историю. Мне хотелось посетить если не весь мир, то бОльшую его часть. А тут семья и материнство. А у главной героини - наоборот... Читала, сравнивала, сживалась, будто за соседним столиком сидела и наблюдала))
      Я не критик, но переписывать и править бесполезно) просто нужно писать дальше и дальше, больше и больше. Идеальной книги нет и быть не может - для тебя герои всегда будут проигрывать свои роли, а не те, что ты думаешь им дать. А читатель будет видеть то, что захочешь показать - вот в этом твое мастерство.

      Delete
    3. как же прекрасно! спасибо тебе огромное!
      такие комментарии безумно вдохновляют - хочется писать еще, еще и еще :))

      Delete
  4. Оля, спасибо за кружевную невесомость и в тоже время отчетливую ощутимость чувств, вкусов возникающих при прочтении рассказа. А как изумительно вплетено музыкальное сопровождение! Прочитав, поймала себя на мысли, что хочется бежать в ближайший книжный магазинчик за книгой твоего авторства, надеюсь, когда-нибудь так и случится. :)

    ReplyDelete
    Replies
    1. спасибо огромное! как же приятно :))
      с музыкой получилось чуточку не так, как я хотела - мой любимый сервис, который позволяет вставлять песню прямо в текст не работает, и я пока всех перебрасываю на youtube. но это временно :))

      Delete
  5. хочется навсегда остаться в этой истории.
    каждое слово в ней, каждая запятая - это квинтэссенция прекрасного!
    спасибо тебе, волшебная. <3

    ReplyDelete
    Replies
    1. спасибо тебе, Наташенька :*

      Delete
  6. Оля, я получила колоссальное удовольствие от прочтения первой части этой истории. Мы с мужем посетили много прекрасных европейских городов, в том числе Париж, и каждый раз я задумывалась над тем, что когда-то мы будем пожилыми людьми и все наши приключения превратятся лишь в туманные воспоминания. От этого на душе так грустно. Остается лишь смотреть бесконечные фотографии, видео и завидовать самому себе. Эта твоя история…у меня мурашки от нее… Просто в самое сердце. У меня даже слезы навернулись. Я желаю твоей Сесиль встретить того, с кем она сможет разделить эту страсть к путешествиям. Ведь так ценно когда кто-то родной видит этот мир твоими глазами… Спасибо тебе. Действительно тронуло!

    ReplyDelete
    Replies
    1. ах, как же я рада!
      то, как ты прочувствовала и увидела мой текст - это именно то, что я в него вкладывала. значит, у меня получилось передать свой внутренний мир через слова :))
      спасибо тебе огромное!

      Delete
  7. дякую за прекрасну історію і музичний супровід. все так кінематографічно і гарно, що здається наче я і сама щойно побувала у Парижі)

    ReplyDelete
    Replies
    1. дякую! це саме те відчуття, якого я так прагнула досягти - відчуття присутності :))

      Delete
  8. Оля, какая чудесная история! У тебя лёгкий слог и читая, невозможно остановиться! Пиши, пиши обязательно ещё! И пусть это перерастёт в Книгу!

    ReplyDelete
    Replies
    1. большое спасибо! я обязательно буду :))

      Delete
  9. Олечка, история просто замечательная. Давно я так не зачитывалась. У кого-то в комментариях прочла о желании побывать на месте Мари, а мне вот по душе Сесиль. Интересно, какие еще приключения ждут впереди. Вот бы и мне не закиснуть в свои 71, а с огнем в глазах пуститься в неизведанное.
    Кстати, я уже говорила, что становлюсь твоей фанаткой?

    ReplyDelete
    Replies
    1. ох, как приятно :)) спасибо!
      у тебя еще точно всё впереди. успеешь побывать в десятках увлекательных приключений ;))

      Delete
  10. Олья, просто чудесная сказка. Спасибо тебе..Перечитывала несколько раз, и до сих пор остается флер этой французской чуть грусти, чуть надежды! ПИШИ!!!

    ReplyDelete
    Replies
    1. спасибо огромное! я очень-очень рада, что тебе понравилось :))

      Delete
  11. я была уверена, что написала тебе, ведь я читала! читала по дороге к Нему.
    Скажу честно, по дороге туда, эта история меня впечатлила не так сильно, как теперь. Мне показалась она, предсказуемой, не зацепила так, как обычно цепляют твои записи. Но теперь у меня совершенно противоположное восприятие, совершенно другие картинки в голове и мне так понравилось! Ты не останавливайся, расскажи про всех жильцов этого дома!)

    ReplyDelete
    Replies
    1. ах, думаю, теперь время для новых историй :)) может, даже пора отойти от Парижа, как думаешь? он ведь никуда не денется, он всегда внутри

      Delete
    2. Оля, как это отойти от Парижа, как это??? ладно, максимум Индия!))

      Delete
    3. думаю... никак :)) я столько лет отхожу, а все мысли только о следующей поездке :D

      Delete
  12. Олик, привет! Я вот еще живу в твоем апреле, хоть уже и конец июня...) совершенно не спешу дочитать до настоящего времени, смакуя каждый пост. Разворачивая очередную публикацию, никак не ожидала увидеть эту историю! Сначала почему-то подумала, что ты перевела с французского любимый отрывок какой-то известной книги. Но потом читаю и понимаю, что что-то тут не то: девочка Мари из Украины, и текста для отрывка многовато... Пыталась подловить на фразах, выражениях, стиле изложения, но нет - это кто-то другой, на Олю не похоже, но так круто! И лишь ближе к концу уже точно поняла, что это таки ты! Это так потрясающе!!!!!! Я хочу предысторию узнать, продолжение, все варианты и все-все!!!!
    Еще с первых строк я, читая текст, видела все это как фильм. В какой-то степени благодаря фото, конечно, но слова - все слова так подобраны, все на своем месте, ничего неуместного, слишком приукрашенного. Часто перечитывала уточнения по ходу прочтения и все было так к стати)
    У меня есть фишка такая - интуиция мне подсказывает многое (или не интуиция это, кто знает). Так вот, однажды это экранизируют. Я не могу обещать, но это должно произойти, потому что у меня твердое чувство, что это должно произойти, что так надо.
    Прости, что настрочила так много) просто эмоции невозможно буквами передать мне - я могу только звуки нечленораздельные мычать от восторга))))
    Благодарна судьбе за тебя. Всегда в тебя верю. Лера и Аврора

    ReplyDelete
    Replies
    1. Лерочка, как же мне приятно! спасибо тебе огромное!
      я как раз собираюсь браться за второй рассказ. и еще по чуть-чуть пишу детскую книгу на украинском :))
      вот найду время на всё-всё-всё и завалю вас словами :Р

      Delete
  13. Завтра утром я лечу в Париж. И это лучшее начало для этой поездки...
    Чтобы развеять все сомнения...
    ....потому что кажется, что в вихре повседневных забот и собственных мыслей, я забыла как прекрасен этот город...

    ReplyDelete
    Replies
    1. как же я рада! чудесной поездки!
      поцелуйте его за меня хорошенько :))

      Delete
    2. А пришлите мне, Оля адрес, я передам Вам поцелуй в ответ :)
      pani.panimatka@gmail.com

      Delete
    3. спасибо большое! с радостью :))

      Delete